"ПОСЛЕ БАЛА" АНАЛИЗ ВТОРОЙ ЧАСТИ РАССКАЗА.Каковы детали пейзажа, звукиво второй части рассказа? Как Толстой изображает

Пейзаж:«Лошади, равномерно покачивающие иод глянцевитыми дугами мокрыми головами, и покрытые рогожками извозчики, шлепавшие в огромных сапогах подле возов, и дома улицы, казавшиеся в тумане очень высокими». Звуки:«Звуки флейты и барабана. В душе у меня все время пело и изредка слышался мотив мазурки. Но это была какая-то другая, жесткая, нехорошая музыка. Барабанщик и флейтщик, не переставая, повторяли все ту же неприятную, визгливую мелодию»Вид наказываемого:«Оголенный по пояс человек, привязанный к ружьям двух солдат, которые вели его. Это было что-то такое пестрое, мокрое, красное, неестественное, что я не поверил, чтобы это было тело человека».Описание наказания:«Дергаясь всем телом, шлепая ногами по талому снегу, наказываемый, под сыпавшимися с обеих сторон на него ударами, подвигался ко мне, то опрокидываясь назад — и тогда унтер-офицеры, ведшие его за ружья, толкали его вперед, то падая наперед — и тогда унтер-офицеры, удерживая его от падения, тянули его назад. Поворачивал сморщенное от страдания лицо в ту сторону, с которой падал удар, и, оскаливая белые зубы, повторял какие-то одни и те же слова.. Он не говорил, а всхлипывал: «Братцы, помилосердуйте. Братцы, помилосердуйте».Полколковник:«И, не отставая от него, шел твердой, подрагивающей походкой высокий военный. Это был ее отец, с своим румяным лицом и белыми усами и бакенбардами.Он своей сильной рукой в замшевой перчатке бил по лицу испуганного малорослого, слабосильного солдата.— Подать свежих шпицрутенов! — крикнул он, оглядываясь, и зидел меня. Делая вид, что он не знает меня, он. грозно и злобно нахмурившись, поспешно отвернулся» Чувства Ивана Васильевича - «Мне было до такой степени стыдно, что, не зная,куда смотреть, как будто я был уличен в самом постыдном поступке, я опустил глаза и поторопился уйти домой. Почти физическая, доходившая до тошноты, тоска, такая, что я несколько раз останавливался, и мне казалось, что вот-вот меня вырвет всем тем ужасом, который вошел в меня от этого зрелища. Не помню, как я добрался домой и лег. Но только стал засыпать, услыхал и увидел опять все и вскочил. Заснул только к вечеру, и то после того, как пошел к приятелю и напился с ним совсем пьян»